«Акме», профессионализм и социальная адаптация человека: периодизация развития и типологии социальной активности человека

В акмеологии обсуждаемая тема отчасти выступает в своем прагматическом аспекте — как крайне актуальная проблема поиска и разработки психотехнологий, алгоритмов, позволяющих или, формулируя мягче — способствующих, помогающих деятельному человеку наиболее полноценно и гармонично состояться в разных сферах его жизнедеятельности. Один из магистральных путей к ее разрешению — рассмотрение человека как активного субъекта своей жизнедеятельности (Абулъханова-Славс-кая, 1990; Брушлинский, 2003). Следовательно, речь должна идти прежде всего о социальных детерминантах высших профессиональных достижений человека как «внешних условиях» и «внутренних», их обусловливающих (С.Л. Рубинштейн), специфических личностных новообразованиях (самоактуализации, самоэффективности, самодетерминации и т.п.).

Не упрощая проблему до поиска и формулирования «стратегии гениев», в настоящей работе представляется необходимым остановиться на вопросе социальных детерминант высших профессиональных достижений человека, «цены» профессионализма, и в целом — баланса «профессионализма» и психологических механизмов «социальной адаптации» человека. Издержки нерешенности данной проблемы более чем очевидны (синдром психологического выгорания, профессиональные деструкции и т.п.). Анализ вышеназванной многогранной проблемы представляется целесообразным начать с рассмотрения вопросов периодизации развития и типологии социальной адаптации человека.

При анализе теорий периодизации в исторической перспективе выделяются несколько характерных особенностей.

Во-первых, на протяжении XX века представления ученых о периодизации заметно изменялись. Сначала, в первой трети минувшего столетия, объектом внимания был исключительно детский возраст, а все последующее воспринималось как монотонная однообразность (П.П. Блонский, Л.С. Выготский, Ж. Пиаже, 3. Фрейд). Во второй трети XX века объектом исследования уже становится жизненный путь человека в целом (Ш. Бюллер, Р. Кеган, Д. Левинсон, Дж. Ловингер, С.Л. Рубинштейн, Э. Эрик-сон и др.)- В середине столетия внимание ученых сосредотачивается на центральной части этого пути — профессиональной карьере (Е.А. Климов, Д. Сьюпер, Р. Хейвигхерст, Г. Шихи и др.), а затем — и на последних периодах жизни (А. Бердсайд, Э. Кюблер-Росс, Е. Петтисон идр .).

Во-вторых, имела место тенденция все более дифференцированного восприятия учеными возрастных этапов развития.

В-третьих, произошел переход от объяснения периодизации какой-либо одной ключевой детерминантой к признанию их полифонии.

Наконец, в-четвертых, наблюдался постепенный отход от понимания периодизации как жестко и однозначно обусловленной, протекающей в четко определенных возрастных границах, к признанию прямой и косвенной детерминации рядом факторов, в том числе — социальных (служебный статус, авторитет в семье и многое другое), к признанию поэтапности восхождения человека к вершинам своего развития и совершенствования.

Вышеизложенные тенденции научного объяснения подводят к формулированию основных вопросов нашего исследования: а) является ли динамика исторической хронологии в понимании периодизации развития лишь изменением качества научных знаний о ней, или же здесь имеют место факты очевидной социальной детерминации стадий и уровней развития человека? б) является ли социальная детерминация периодизации развития общим и диффузным процессом, или же она есть процесс специфический, по-разному проявляющийся в зависимости от уровня, «качества социальной адаптации» человека (проявляющийся в активности его позиции как субъекта собственной жизнедеятельности, в жизненных стратегиях и др.)?

Подход к поиску «ключей» к проблеме профессиональных достижений предполагает предварительное решение вопроса о типологии социальной активности личности (человека как активного субъекта своей жизнедеятельности): едва ли генеральную совокупность людей можно считать гомогенной выборкой; в своем практическом аспекте она в большей степени будет затрагивать вполне определенные социальные группы людей; ее практическое воплощение предполагает значительную социальную активность человека, организованную определенным образом.

Качественные изменения в жизни отдельных людей и общества в целом на протяжении завершившегося столетия дают серьезные основания рассматривать обсуждаемую проблему не только как возрастную периодизацию, не только как личностно-профессиональное развитие, но, прежде всего, как периодизацию жизни человека во всех аспектах ее проявления, в том числе — в аспекте экзистенциальном. Исходя из понимания периодизации жизни как качественных феноменов адаптации человека к среде, детерминированных совокупностью биологических, психических и социальных факторов его развития при их неоднозначной взаимосвязи, можно предположить, что периодизация не проявляется как раз и навсегда установленная четкая смена фаз развития, а, возможно — как индивидуальный и интегральный ответ организма, психики, личности человека на актуальную для него часть реальных и конкретных внешних и внутренних условий его жизнедеятельности (включая социально-экономические, субкультурные и интрапсихические).

Из такой гипотезы следует, что: 1) в жизни разных людей в разные исторические эпохи отдельные фазы развития могут быть более или менее протяженными в зависимости от условий социума, личностной зрелости и жизненной позиции человека как активного субъекта своей жизнедеятельности; 2) фаза наивысшего психического, профессионального и духовного подъема человека — «акме» — может смещаться по «оси» времени его жизни.

Каково же действительное взаимоотношение этих феноменов в реальном взаимодействии (сопряжении, согласовании, уравновешивании) человека с миром, с обществом, с организацией, с социальной группой, с самим собой в процессе его становления как личности, индивидуальности? Насколько внешняя среда способна изменять продолжительность, выраженность, интенсивность отдельных фаз и саму вершину развития человека? Эти и другие вопросы побудили нас к изучению динамики личностно-профессионального развития человека в период кризиса общества.

Для ответа на вышеназванные вопросы нами была проведена серия эмпирических исследований. Предметом обсуждаемого фрагмента работы стала динамика становления профессионализма субъектов (государственных служащих).

Обратимся к результатам обсуждаемого фрагмента нашего исследования, которое проводилось с помощью разработанной нами методики «Динамика становления профессионализма». Респонденты привлекались не столько как испытуемые, сколько, прежде всего, как эксперты своего личностного и профессионального становления (ретроспектива — настоящее — перспектива), а также как эксперты личностного и профессионального становления своих коллег. Оценивались динамика становления составляющих профессионализма и способностей (обучаемости, сознательного интеллекта, креативности), сложных психологических образований — стиля профессиональной деятельности (СПД) и стиля руководства в разные возрастные периоды, а также влияние на профессиональную карьеру некоторых социально-демографических и акмеологических условий и факторов. Для статистического анализа была использована 101 анкета.

Оценки экспертов характеризовались умеренной вариативностью, нормальным распределением в диапазоне шкалы от 0 до 8, среднеквадратичные отклонения чаще были в диапазоне от 1,4 до 1,8. Наибольшая вариативность средних и отклонений присуща оценкам «внешних условий» и становления стиля профессиональной деятельности (СПД), что объяснимо. Пол — ²/₃ экспертов мужчины (66%), 34% — женщины; возраст — от 19 до 54 лет, среднее значение х = 37,3 лет; стаж работы — от 2 до 37 лет, среднее значение х = 16,6 лет; должность — от специалиста до начальника департамента.

Оценки разных по возрасту, стажу, служебному положению экспертов характеризуются сходством и согласованностью по большинству оцениваемых переменных. Все средние оцениваемых компонентов («переменные») становления СПД и профессионализма имеют «пик», который чаще всего приходится на возраст 35—40—45 лет, и симметричные восходящие и нисходящие ветви. Интеркорреляции и умеренные среднеквадратичные отклонения указывают на сходство оценок и самооценок привлеченных экспертов. Так, «пик» собственного профессионализма экспертов приходится на 40—45 лет, креативности — на 40 лет; максимальные оценки становления интегральных психологических образований — стиля профессиональной деятельности и стиля руководства — на 40—45 и 45—50 лет соответственно. Полученные данные соответствуют логике результатов исследований, проведенных под руководством Б. Г. Ананьева (1968).

В целом, профессиональная карьера субъектов разделяется на два больших этапа — до 35—40 и после 40—45 лет — без выраженного срединного этапа («плато»), как правило, занимающего значительный временной интервал, согласно ряду популярных научных концепций (Бодалев, Рудкевич, 2003; Климов, 1988; Маркова, 1996). Профессиональный путь субъектов характеризуется острой вершиной и двумя пологими — восходящей и нисходящей ветвями. Динамика становления профессионализма обретает еще более «драматичное звучание», если оперировать не «сырыми» усредненными экспертными оценками, а «дельтой генезиса» — относительными величинами прогресса—регресса на протяжении рассматриваемого временного периода. В этом случае все кривые безнадежно уходят ниже нулевой отметки уже после 35—45 лет. Корреляционный анализ выявляет другой феномен — «дрейф акме», отражающий наличие только одной «вершины» в субъективном восприятии своего карьерного пути нашими испытуемыми.

Рассмотрим результаты факторного анализа. При вторичной факторизации данных анкетирования 101 (из 130 первоначально принявших в нем участие) госслужащего нами были выделены семь фиксированных факторов.

Первый фактор в соответствии с содержанием определяющих его переменных и их факторными весами получил наименование «Профессионализм 50-летних». Он интегрирует составляющие профессионализма субъектов в зрелом возрасте (40—50 лет) — креативность, профессионализм в узком смысле, СПД, стиль руководства. Можно предположить, что отсутствует явная преемственность профессионализма зрелого возраста с аналогичными подструктурами в более молодом возрасте, что начальные, «стартовые» ПВК в зрелом возрасте играют второстепенные роли.

Второй фактор — «Профессионализм 25—35-летних» — объединяет совокупность составляющих профессионализма в 25—30 лет с наиболее высокими «весами» (0,80—0,55) и 35—40 лет с меньшими весами (0,35— 0,40). Содержание фактора указывает на его независимость от первого, на особую систему профессионализма 25—35-летних, отличающуюся от других возрастных этапов. 25—30-летние респонденты и их коллеги оценены практически равнозначно. Это может свидетельствовать как об объективности, беспристрастности взгляда, равенстве возможностей, так и о недостаточной психологической и управленческой компетентности.

Третий фактор — «Подструктуры интеллекта» — описывает подструктуры интеллекта в разных сферах деятельности. Он независим от других факторов, и в него не входят составляющие интеллекта в сфере деятельности «человек—человек».

Четвертый фактор — «Самооценка профессионализма» — определяют факторные веса показателей профессионализма и креативности на всех возрастных этапах (25, 30, 35, 40, 45, 50), роль родственников в становлении профессионализма субъектов, творческой составляющей интеллекта в сфере «человек—человек», «человек—природа», «человек—образ». По-видимому, эти структуры интеллекта являются необходимыми для достижения профессионализма в любом возрасте.

Пятый фактор — «Жизненный опыт» — определяют возраст, стаж работы, роль супругов, количество детей, роль, которую родители субъектов сыграли в выборе ими профессии, а также служебный статус.

Шестой — «Акмеологический фактор» — отражает становление стиля руководства в возрасте от 25 до 40 лет; кроме того, он связан с такими подструктурами интеллекта, как творческие способности и обучаемость в сфере «человек—знак», «человек—техника», творческими способностями в сфере «человек—техника». Показательно, что с упомянутыми подструктурами связан стиль руководства в более молодом возрасте, в то время как стиль руководства в возрасте от 40 и выше связан со структурой интеллекта в сфере деятельности «человек—человек» (фактор 7). На формирование стиля руководства в возрасте от 25 до 40 лет оказывают влияние руководители, друзья, мужчины, трудовые коллективы, отец. В «до-руководящем» и раннем руководящем периоде профессионализм субъектов скорее зависит от их «технического интеллекта» (именно освоение этой группы ПВК способствует их профессиональной успешности в первые 25—40 лет), а позже — от развития и рефлексии ПВК, относящихся к социальной компетентности, опыту, социальной сензитивности.

Седьмой фактор — «Стиль деятельности» — объединяет составляющие стиля профессиональной деятельности субъектов в возрасте от 40 лет и старше, а также стиль руководства в интервале 30—45 лет и составляющие интеллекта в сфере деятельности «человек—человек»: творческие способности, обучаемость и сознательный интеллект. Примечательно, что становление стиля профессиональной деятельности субъектов в зрелом возрасте связано с ролью женщины в жизни мужчины.

Итак, результаты проведенного исследования указывают на высокую значимость социально-исторических и культурных условий, влияющих на динамику становления профессионализма, периодизацию профессиональной карьеры и жизни человека в целом. (Аналогичные результаты получены нами и в других профессиональных выборках — испытуемыми являлись сотрудники службы охраны, врачи станции скорой помощи, учителя начальных классов (Толочек, 2001).) Установлена также роль некоторых акмеологических факторов — ряда «общих» условий жизнедеятельности человека, избирательно обнаруживающих высокую детерминирующую силу в определенные периоды жизни и в определенных условиях жизнедеятельности человека. Все это дает основание к постановке вопроса о социальной типологии людей по критерию динамики «акме» как интегрального показателя уровня и качества социализации личности.

Нам представляется обоснованным выделение пяти уровней адаптации человека к социуму:

1) «звезды первой величины» — люди, высшие профессиональные достижения которых в масштабе человечества часто сопряжены с некоторой социальной неадаптивностью высокоодаренного человека;

2) «звезды второй величины» — люди, достигшие значительных высот в профессиональном и личностном развитии. Этот тип чаще представлен двумя подтипами — «гармоничные» в плане всесторонней социальной адаптации, успешно реализующие себя в одновременно разных сферах жизнедеятельности, и «работоголики», сконцентрирован
ные исключительно на профессиональной деятельности;

3) «планеты» — люди, которые «вращаются на орбите», заданной им внешними условиями, не выходят за границы своей стартовой социальной ниши, часто являются квалифицированными специалистами, но не отличаются неординарными и высокими профессиональны ми достижениями. Они часто более ориентированы на процесс, а не на результат деятельности; «живут», а не «идут по жизни»;

4) «планирующие» — лица, явно регрессирующие относительно достижений их близких родственников и своих собственных первоначальных потенций, явно непродуктивно использующие имеющийся личностный и социальный потенциал. Результаты профессиональной деятельности редко выступают для них как образы целенаправленной активности;

5) «достигающие дна» — лица, которых по разным причинам не удерживают «социальные сети» (правовые, этические, групповые нормы, помощь и поддержка близких); лица, характеризующиеся девиант-ным и делинквентным поведением (неоднократно судимые, бомжи, хронические безработные и т.п.).

Очевидно, что как задачи научного исследования, так и задачи разработки психотехнологий должны быть соответствующим образом дифференцированы. Большая часть субъектов, в отношении которых можно говорить о возможности направленного психотехнического воздействия, — это представители второго, третьего и четвертого типов.

Анализ генезиса составляющих профессионализма субъектов государственной службы (статистики, результаты корреляционного и факторного анализа) дает основания к следующим выводам.

1. Темп развития профессионализма руководителя на всем протяжении его карьеры неравномерен и имеет крутую восходящую ветвь и ветвь нисходящую с фрагментарно стабильными участками. В динамике становления СПД и профессионализма субъектов явно различаются две части, два этапа карьеры — восходящая (до 35—40) и нисходящая
(после 40—45 лет) ветви. Темпы развития профессионализма субъектов обусловлены не только законами психологического развития, но и целым рядом акмеологических факторов.

2. Темпы развития профессионализма наиболее высоки в интервале между 25—30 годами. Затем они замедляются в интервале между 30—35 годами примерно в два раза. К 35—40 годам развитие составляющих профессионализма замедляется еще на 30—90% от начальной — максимальной — «дельты». В интервале между 40—45 годами происходит
качественный перелом в развитии анализируемых составляющих профессионализма субъектов, темпы развития монотонно снижаются и становятся «отрицательными» по сравнению с профессиональным стартом субъектов деятельности. В этом возрасте, согласно данным исследования, можно говорить об относительном регрессе составляющих
профессионализма субъектов. «Пики» развития более простых составляющих профессионализма субъектов приходятся на более ранний возраст (например, пик креативности — на 35—40 лет), более сложных — на более поздний (СПД — 45 лет, стиль руководства — 45—50 лет). В период 25—40 лет профессионализм субъектов скорее связан с
техническими аспектами профессиональной деятельности. Именно раз витие этой группы ПВК наиболее активно способствует профессиональной успешности субъекта. После 40 лет профессионализм уже более связан с развитием и рефлексией ПВК, относящихся к социальной компетентности, сензитивности, опыту.

3. Результаты исследования свидетельствуют об очевидной роли в периодизации карьеры и динамики становления профессионализма субъектов социально-исторических и ряда акмеологических факторов: первоначально — роль отца, позже — первого руководителя, трудового коллектива, супругов, числа детей в собственной семье и др.